
Человек – волк Сергей Панкеев
Бессознательное и ОсознанностьКогда Сергей Панкеев — молодой русский аристократ, пришел к Фрейду, он был в тяжелом психологическом состоянии. Множество навязчивых симптомов не давали ему вести нормальную жизнь. Он путешествовал в роскоши со своим врачом и слугой, проходил один курс лечения за другим у дорогостоящих специалистов.
Его здоровье пошатнулось после заражения гонореей в 17 лет, и теперь, как выразился Фрейд, он был полностью зависим от других людей и нежизнеспособен. Фрейд наблюдал некоторое время за Панкеевым в больнице. Когда в его плотном графике появилось время, он пригласил Панкеева в качестве пациента в свой кабинет, в квартиру на Бергассе, 19.
«… я взял нового пациента из Одессы, очень богатого русского с навязчивыми ощущениями» — писал Фрейд в феврале 1910 г. Другу Ференци.
В кабинете Фрейда Панкеев нашел покой и целительную тишину и обрел в самом докторе внимательного и сочувствующего слушателя, который наконец-то дал ему надежду на выздоровление.
З. Фрейд опубликовал историю болезни с клиническим описанием случая Человека-волка в 1918 году, но продолжал размышлять над ним всю жизнь.
Разгадку невроза Панкеева Фрейд нашел в его сне про волков.
Анализ начался драматично. После первого сеанса Фрейд конфиденциально сообщил Ференци, что новый пациент признался ему в следующем переносе (перенос — чувства анализируемого к своему психоаналитику): «… этот еврей-шарлатан, который хотел бы поиметь меня в зад и нагадить мне на голову». Явно многообещающий, но трудный случай!
Эмоциональная история, которую Фрейд с трудом вытянул из своего пациента, представляла собой душераздирающий рассказ о ранней сексуальной стимуляции, разрушающей тревоге, необычных эротических пристрастиях и полноценном неврозе навязчивости, который омрачал всю жизнь пациента.
Когда мальчику было 3 года, сестра вовлекла его в сексуальные забавы, играя с его пенисом. Анна была на 2 года старше – своенравная, чувствительная и раскованная девочка, которой он восхищался и которой завидовал. Он считал сестру соперницей и стремился соблазнить сою любимую няню, раздевался перед ней и мастурбировал. Няня поняла смысл его детской демонстрации и строго предупредила его, что у детей , КОТОРЫЕ ТАК ДЕЛАЮТ, НА МЕСТЕ ПЕНИСА ПОЯВЛЯЕТСЯ «РАНА». Угроза няни подействовала не сразу, но после того, как мальчик подглядел за своей сестрой в туалете и понял, что у нее уже нет пениса, его стала сильно волновать проблема кастрации.
Страх кастрации заставил мальчика отказаться от игр с пенисом. Его мучают жестокие фантазии о наказании за мастурбацию. Он начал жестоко мучить бабочек, отрывать у них все, что можно оторвать.
Отвергнутый няней, он теперь выбрал для своей любви новый объект – отца. Мальчик соблазнял отца, пытался привлечь его внимание. Он устраивал бурные сцены, провоцировал отца на применение физического насилия. Характер мальчика сильно изменился. И примерно в этот период, когда малышу не было еще и 4 лет, ему приснился сон. Этот сон – знаменитый сейчас «Сон с волками» — стал главным предметом анализа и дал Фрейду ключ к разгадке запутанного невроза пациента.
Ребенку снилось, что он лежит ночью в своей кровати, которая стояла ногами к окну (не так, как в реальной жизни). Внезапно окно распахнулось, как будто само по себе, и испуганный мальчик увидел, что на ветвях большого орехового дерева сидят шесть или семь волков. Звери белого цвета больше напоминали лис или овчарок – большие пушистые хвосты и стоячие уши. «Я испытал сильный страх. Очевидно, что волки меня съедят. Я закричал и проснулся», — рассказывает пациент.
Проснулся, как отмечает Фрейд в тревожном состоянии. Через полгода у мальчика развился полноценный невроз страха, дополненный фобией животных. Он неосознанно исполнял разные ритуалы, доводил себя до исступления религиозными загадками, страдал от приступов неконтролируемой ярости.
Эти травматичные эпизоды детства подготовили почву для невротического сексуального поведения уже взрослого человека-волка, хотя его проблему и появились гораздо позже, в начале взрослой жизни. У него развилась навязчивая тяга к женщинам с большими ягодицами, которые могли удовлетворить его страсть к половому сношению сзади, а так же у него развилась потребность унижать объекты любви, что позволяло ему вступать в отношениях только со служанками или крестьянскими девушками.
В течение нескольких лет лечения Фрейд исследовал мелодраматические подробности истории жизни пациента. Однако, восстановить разорванную ткань эротической жизни пациента и улучшить качество его реальной жизни не удавалось. Ясность постепенно приходила в процессе анализа главного сна – сна о волках. С этим сном, увиденным почти 19 лет назад, пациент ассоциировал будоражащие воспоминания: ужас при виде изображения волка в книжке, которую сестра показывала ему с явным садистским удовольствием, стада овец, которых держали поблизости от имения отца и большая часть которых погибла во время эпидемии, рассказанная дедушкой история о волке с оторванным хвостом. Эти откровения Фрейд воспринимал как результат примитивного, глубоко запрятанного страха перед отцом.
Однако сон был на удивление реалистичным, и Фрейд предположил, что в содержании сна в искаженном виде воспроизведен фрагмент реальности. Эти молчаливые неподвижные волки должны означать, что юный сновидец действительно стал свидетелем волнующей сцены. Панкеев помогал Фрейду в его поисках, вяло и пассивно. Но он тоже истолковал внезапно распахнувшееся окно как способ сообщить, что он проснулся, чтобы наблюдать эту сцену, какой бы она ни была.
И вот , наконец, стало понятно, что извлеченная человеком-волком из глубины бессознательного, сильно приукрашенная и измененная сцена сна – это воспоминание о половом акте его родителей, свидетелем которого он стал.
Но на этом истолковании Фрейд не остановился. В истории болезни он сообщает нам информацию, которую извлек из глубин бессознательного своего пациента: Пациент стал свидетелем трижды повторившегося коитуса, причем по крайней мере один раз это был коитус в позиции a tergo ( поза на коленях). Но и этого мало. Фрейд сообщает, что произошло все это когда мальчику было полтора года.
Наблюдение за половым актом родителей присутствует в воспоминаниях или фантазиях практически всех пациентов. Фрейд назвал его «Первичной сценой» .
Это воспоминание основано на каких-то наблюдениях за сексуальными сценами взрослых, или животных, то есть даже если это фантазия, она всегда имеет некую основу в реальной жизни. «Влияние детства становится ощутимым уже в начальной ситуации образования невроза, поскольку вместе с другими факторами оно решающим образом определяет окажется ли индивид несостоятельным и в чем именно при решении реальных жизненных проблем» — пишет Фрейд.
Неспособность человека-волка справляться с проблемами взрослой жизни определялась его постоянными неудачами в эротических привязанностях.
Анализ человека-волка длился почти 4 года. Он мог бы продолжаться и дальше, но Фрейд использовал для его завершения необычный прием. Первые годы лечения едва ли принесли заметные изменения. Пациент был сама вежливость, но «оставался недоступным, окопавшимся за установкой послушной безучастности. Он внимательно слушал, понимал, но ничего не принимал близко к сердцу.» Фрейд испытывал глубокое разочарование. «Его безупречная интеллигентность была словно отрезана от сил влечений, господствующих над его поведением». Человеку-волку потребовалось много месяцев, чтобы наконец принять активное участие в анализе. Но когда что-то начало меняться, пациент включил «внутренний саботаж». Он очевидно уже привык к своему душевному состоянию и не хотел ничего менять. И тогда Фрейд установил дату окончания анализа – через год. И твердо придерживался своего решения.
Стратегия оправдалась. И к июню 1914 года Фрейд в полном согласии со человеком- волком считал его более- менее излеченным. Пациент стал ощущать себя здоровым и даже собрался жениться.
Однако в последствии Сергей Панкеев в своих интервью неоднозначно высказывался о результатах своей работы с Фрейдом.