Ностальгия по отцам
Тревога «Устремляясь к первичной стадии, психоанализ способствовал узнаванию матери и частной жизни, внеся вклад в анорексию отца и общества. Теперь он должен вернуться к отцу, как сделал в начале Фрейд…» (Л. Зойя «Отец»)
Специалисты по глубинной психологии, занимающиеся проблемой отца, говорят об исчезающем отце, об обесценивании и даже смерти патриархальности. Все чаще мы можем слышать о том, что отец культурный и личностный становится рудиментом, что его функция в современном мире сводятся к добыче материальных средств для семьи, что мужчина в семье стремится быть диктатором или другом ребенку, но не отцом.
Это происходит потому, что новые поколения мужчин, у которых появляются дети, попросту не знают, как быть отцами – они не получили «отцовской жезл».
Более того, технический прогресс и цивилизация высоких технологий взвинчивает течение времени до такой степени, что отцам практически нечего дать своим детям, ибо они всегда безнадежно отстают от новых правил выживания в современном мире. Глобализация смешивает культуры и народы, нашим домом становится та страна, в которой мы можем себя реализовать, где есть работа и поступательное развитие. Мужчины, воспитывающие своих детей, таким образом, окончательно отрываются от корней, от предков.
Слово «отечество» неотвратимо устаревает, у нас остается только родина-мать, которая нас рождает, а мы разбегаемся в разные стороны в поисках себя и лучшей доли.
В наши дни абсолютно жалкими и бессмысленными видятся попытки искусственно сохранить патриархальность государством и церковью. Ностальгия по отцам затмевает разум всякого рода собирателям нации. Сколько русских благополучно обосновалось в Европе и Америке!? Миллионы! Они вернуться назад? Что им может предложить современная Россия? Протухшие идеи великой империи, мертвые истины, а может быть, развитую экономику и перспективы, закон и справедливость? Ответ прост – ничего.
Луиджи Зойя в своей книге «Отец» подробно исследуют проблему современного отцовства, помимо глубокого исторического и культурологического анализа этой темы. Говоря о современной семье, нельзя умолчать тему воспитания детей в однополых семьях. После вступления закона об однополых браках во Франции, я оказался в Париже. На глаза мне попался местный журнал «TÊTU» на главный странице был изображен мужчина-гей, прижимающий к своей накаченной и бритой груди младенца. Журнал был посвящен недавнему закону. Это все началось не сейчас. В семидесятых и восьмидесятых годах в Европе и США стали публиковаться фотографии мужчин с младенцами. Л. Зойя обращает внимание читателей, что мужская грудь на этих фото безволосая. Он рассматривает это как символ того, что мужчины, лишенные опыта отцовства копируют своих жен или матерей в процессе воспитания собственных детей.
Современные мужчины не зная, как быть отцами, пытаются быть «хорошими матерями»: их грудь становится безволосой, почти как у женщины.
Вместе с упадком патриархальности Бог-отец все дальше от нашего понимания. По идеи для христиан фигура Иисуса Христа должна быть более близкой и понятной. Но какую истину несет Сын Бога? Разве он патриарх? Но для патриарха от слишком молод, к тому же отцов не бьют на глазах у взбешенной ненавистью толпы, не истязают до такой степени, что на теле не остается ни сантиметра неистерзанной плоти, патриарха не распинают на кресте, как разбойника. Образ Иисуса не несет в себе черты отца – он сын, друг, возлюбленный, несущий любовь и обращающейся к людям и ученикам не иначе как «други мои», «братья и сестры». Он – не патриарх, ибо призывал учеников своих оставить дома и семьи свои и последовать за ним в поисках истины, вверяя себе Богу-отцу. Иисус Христос – учитель, гуру, брат, друг.
Терапевтам и аналитикам придется смириться однажды с тем, что они не смогут более держать проекции отцов своих пациентов. Мы обречены со временем стать лишь учителями, братьями или друзьями. Гуру – не отец, но, кажется, альтернативы у нас больше нет. Параллельно с иудейской и христианской концепциями о небесном отце и земной матери, всегда существовали доктрины, которые брали свое начало в эпоху, предшествующей эпохе патриархата, т.е. матриархата. Образы небесной матери Нут и земного бога Геба встречаются в Древнем Египте. Земной отец представлен такими богами, как Пан и Бык, подземный Аид, бог океана Посейдон. Концепции небесной и космической матери развивались в оккультных и гностических течениях.
Интересно излагает альтернативную концепцию отца и матери, которую я бы назвал реверсивной, Олег Телемский во вступлении к «Книге Лилит». Приведу некоторые отрывки, которые раскрывают, по моему мнению, суть вопроса компенсации односторонней патриархальной установки. «Интересно отметить, что для крайне патриархальной иудейской культуры такой компенсацией стало наследование национальности исключительно по материнской линии… С одной стороны, односторенне маскулинный бог и полное господство мужской иерархии, с другой – отсутствие у мужчины возможности передать свою национальность».
Здесь можно напомнить читателям, что со времен Древней Греции мать считалась всего лишь сосудом по воспроизводству дитя, — верховным считалось семя отца; яйцеклетка и ее роль была открыта лишь в девятнадцатом веке. Олег Телемский пишет, что «отождествление мужского принципа с принципом небесным – это одна из самых больших ловушек, в которых попало человечество. При такой ситуации индивидуальное сознание оказывается обречено на пассивное восприятие и следование спускаемых свыше догматов, а самые правильные и самые мудрые идеи, превратившись в догму, становятся могильными камнями индивидуации. Активное начало исходит исключительно «свыше», оплодотворяя землю и индивидуальное сознание. Но само по себе сознание не обладает автономией и, в конечном счете, низводится до статуса «раба божьего».
Небо, отождествляется с мужским принципом, становится экраном для проекции авторитарного отца, директивно дающего предписания, законы и заповеди. Человек принадлежит небу не своими силами, но по благодати, который авторитарный хозяин наделяет тех или иных людей по своему выбору.
Авторитарный отец нации уничтожает инициативу, ответственность человека за свою жизнь. Авторитаризм в России душит проявление свободы и инакомыслия, превращая граждан не в хозяев своей земли, в послушную и безумную толпу. Авторитарный патриархат – мертвец, неспособный ничего нового привнести в сознание нации. Он отнимает будущее у молодых людей, делая их пешками в циничной игре «неизвестных отцов». Будущее развитие приносится на алтарь сиюминутной выгоде, честолюбию «избранных» и жажде остаться в истории.
А что же несет проекция женского начала на землю. «… Женское начало оказывается сведено к статической Еве-Матери, стремящейся привязать мужской дух к земле. А поскольку и на небе его ничего не ждет, кроме отца-деспота, это удается на все сто процентов. В такой диспозиции победа «небесного отца» означает теократическое общество, лишенное какой бы то ни было индивидуальной свободы, а победа «земной матери» — к современной псевдолиберальной цивилизации потребления, где человек сводится всего лишь к функции производства и потребления. Мужчина мечется между образом «бездушного патриарха» неба и «маменькиного сынка» земли».
В свою очередь Луижи Зойя отмечает: «По сути, как Ветхий, так и Новый Завет – это бесконечный поиск Отца, который раз за разом находится, чтобы вновь быть потерянным. Эти истории заразили скрытой тоской весь Западный мир».
Таким образом, в процессе анализа мы не можем игнорировать вопрос о роли отца, причем понимание проблемы отца без учета архетипического образа усложняет ситуацию, когда он отсутствовал в семье и потребность его поиска становится чрезвычайно важной для развития.
Вопрос: кто твой отец, означает, в конечном счете, кем ты являешься?
Отсутствие индивидуального родителя мужского пола не способно по умолчанию аннулировать проблему отца, потому что терапия «хорошей матери» способна помочь лишь отчасти и до определенного уровня.
Отцовство, будучи жизненным проектом, несет в себе проекцию в будущее. Одной из ключевых проблем моих пациентов, которые не имели отцов или их роль была незначительной (негативной), — это проблема жизненной перспективы, отсутствие жизненного проекта, сумеречное будущее.
К сожалению, тоже можно сказать о человечестве в целом. Наши телескопы смотрят в глубины космоса, наблюдая все процессы давно минувших космических эонов, иными словами, мы видим далекое прошлое. Наблюдая рождение новых звезд в гигантских газовых туманностях, мы видим «космическую мать» творящую потенциально новую жизнь. В этом смысле все новые звезды, а точнее планеты вокруг них – это яйцеклетки, миллиарды яйцеклеток, большинство из которых до конца своего жизненного цикла так и останутся безжизненными, и лишь на немногих, таких как наша планета, сможет зародиться жизнь путем оплодотворения семенем неизвестного духа, который, быть может, и является Великим праотцом.
